Пьесы » Проказники » Действие первое » Явления XII и XIII

Явление двенадцатое

Что сделалось твоему дядюшке, Милон? Он опрометью побежал с лестницы и не хотел взглянуть на меня: не сердит ли он?

Ах, Прията!

Ты смущаешься! Не скрывайся более: я вижу, что мы несчастливы.

Так, дядюшка не хочет, чтоб ты была моей; но я уверяю тебя небом и нашею любовью, что я соглашусь скорее потерять свою жизнь, нежели твою руку.

Нет, Милон, я не хочу, чтоб ты его огорчил, и соглашусь лучше быть сама несчастлива, нежели навести на тебя его гнев. Вспомни, что ты у него под опекою и что ты его наследник.

Нет, чего бы то ни стоило, я докажу ему его несправедливость, и сама любовь поможет мне изъяснить истину.

Когда ты принес мне несчастливую весть, так и я тебе объявлю не слишком счастливую.

Как!.. Все вооружается против моей любви!

Теперь я была в своей комнате. Матушка, думая, что меня тут нет, была возле сей комнаты с Ланцетиным; он ей представлял в женихи мне Тянислова, этого скучного педанта, которого я, да и сама она терпеть не может, и который в здешнем доме служит всем игрушкою.

Неужели его предпочли мне?

Матушка хотя и долго не соглашалась, но, наконец, обещала Ланцетину это сделать; а если она этого захочет, то, конечно, батюшка за меня не вступится: он, кажется, полагает всю свою славу в том, чтоб ей повиноваться.

Со всех сторон препятства! Но неужели, любезная Прията, любовь слабее происков?.. Она, конечно, нам поможет. Послушай, я жду сюда Плутану, ту девушку, которую моя двоюродная сестра обещала прислать тебе в горничные. Она тотчас будет. Это — очень хитрая девка, и, может быть, ее плутовство более нам поможет, нежели наше чистосердечие некстати. Вот и она!

Явление тринадцатое

Я, сударь, прислана от вашей сестрицы.

Знаю, зачем. Но, ах, Плутана, мне уже не должно льститься получить Прияту!

Как, сударь! какие причины?

Я после тебе скажу. Но обещай нам помочь, ежели можешь, своею хитростию.

О сударь! все мои дарования вам на услугу. Мы посмотрим, за что взяться надобно. Если за ученость, то я, дочь школьного учителя, была сама ученицей, а потом и учительницей, и знаю столько наук, сколько нужно, чтобы показать себя ученым невежею. Если нужна ветреность, так и за тем не станет. Я ездила с вашею сестрицею по разным землям: по немецкой, по аглинской и три месяца была во французской. Я могу от одного обыкновения говорить так много по-французски, что и лучший бы из нонишних щеголей мог позавидовать моему знанию. Если нужна мораль, так и за тем не станет: я читала столько романов, что могу без затруднения представить Анжелику.

Все сии знания будут нам полезны, если ты употребишь их с пользою.

И ты можешь надеяться, что не останешься без награждения.

Я не так корыстолюбива, как тщеславна, сударыня; и, верьте, бывши небогатая девка, я бы сама была в состоянии потерять, что у меня ни есть дорогого, лишь бы поставить на свой лад.

Эта ревность много обещает хорошего. Пойдем же отсель, чтобы тебя здесь не видали.

Как, сударь! да я было нарочно пришла показать себя.

А я в голове имею такое чудное предприятие, для которого нужно, чтобы тебя теперь здесь не видали. Так ты можешь отвратить мое несчастие? — и верь, что будешь награждена!

Я вам верю. Что ж делать, сударь: кто больше верит, того больше и обманывают!