Из стада серый Волк
В лес овцу затащил, в укромный уголок,
Уж разумеется, не в гости:
Овечку бедную обжора ободрал,
И так ее он убирал,
Что на зубах хрустели кости.
Но как ни жаден был, а съесть всего не мог;
Оставил к ужину запас и подле лег
Понежиться, вздохнуть от жирного обеда.
Вот близкого его соседа,
Мышонка, запахом пирушки привлекло.
Меж мхов и кочек он тихохонько подкрался,
Схватил кусок мясца - и с ним скорей убрался
К себе домой, в дупло.
Увидя похищенье,
Волк мой
По лесу поднял вой;
Кричит он: «Караул! разбой!
Держите вора! Разоренье:
Расхитили мое именье!»
________
Такое ж в городе я видел приключенье:
У Климыча-судьи часишки вор стянул,
И он кричит на вора: караул!<*>
1821-1823
Примечания
Впервые напечатана в издании басен 1825 г., кн. VII, стр. 283—284; написана не позднее 1823 г.
Заключение басни напоминает один из эпизодов в новиковском «Живописце»; там рассказывается о судье, обнаружившем у себя пропажу золотых часов: «Легко можно догадаться, что они были некупленные. Судьи редко покупают; история гласит, что часы по форме приказной с надлежащим судейским насилием вымучены были у одной вдовы... Судья, хватившись часов и не находя их, по пристрастию рассуждает про себя так: «Я хотя и грабитель... однако сам у себя красть не стану... конечно, часы украл подрядчик...» и определил истязать подрядчика» («Живописец», СПБ., 1775 г., ч. 1).
<*> Заключительное нравоучение первоначально читалось:
У Климыча судьи часишки вор стянул,
Он тож кричит на вора: караул!
Хлопочет,
Рад целый мир поднять вверх дном;
А этого и вспомнить он не хочет,
Что сам имение всё нажил грабежом.
|
